Театр «Школа драматического искусства»
Лаборатория Дмитрия Крымова, Москва
коллективное сочинение
опус № 2
Постановка: Дмитрий Крымов
Художники: Мария Трегубова, Этель Йошпа, Елизавета Дзуцева, Вера Мартынова, Анна Карцева, Александра Осипова
Режиссер по пластике: Андрей Щукин
Теневой театр: Арсений Эпельбаум
Артисты: Максим Маминов, Сергей Мелконян, Кирил Федотов, Анна Синякина, Этель Йошпа, Александр Барменков, Ольга Никитина, Елизавета Дзуцева, Наталья Горчакова, Влада Помиркованая, Михаил Уманец, Александра Осипова, Валентина Резникова, Вадим Дубровин, Татьяна Анастасова
Продолжительность 1 ч 15 мин., без антракта
18+
Номинация на Премию «Золотая Маска» 2007 года − «Лучший спектакль-новация».
Человеку страшно быть одному. Одиночество – удел героев и сумасшедших. Вместе людям спокойно. Они кажутся себе сильнее, и это придает им уверенность в себе, поэтому они и любят, как писал Окуджава, собираться в стаи. Стаи или сообщества бывают разные – идеологические, религиозные, профессиональные, мужские и женские. И люди из одних сообществ часто не любят людей из других сообществ. Это придает им еще большую уверенность в себе: чувство своего стада всегда сильнее, когда рядом другое стадо. И вот сообщество, скажем, баскетболистов не любит, например, карликов, а в сообществе карликов не любят баскетболистов. В содружестве продавцов не любят, скажем, ревизоров, среди ревизоров наблюдается явное презрение к продавцам. Автомобилисты не любят милиционеров – милиционеры не любят автомобилистов. Ну и так далее. Вот такой балаган. И ни одна толпа на свете не любит странствующих рыцарей – этих одиноких защитников справедливости. Одиночки мозолят глаза, раздражают и вызывают малопонятное чувство собственной ущербности и, естественно, протеста. Можно сказать, что странствующих рыцарей не любит никто, кроме их жен, и это по-своему способствует объединению людей – баскетболистов, продавцов, милиционеров и ревизоров в одну большую дружную толпу. И она не любит тех, кто он нее отличается. Не любит и мстит. Во все времена и во всех странах. Даже в Испании.
Дмитрий Крымов
Молоденькие ребята в поношенных черных пальто с чужого плеча высыпят на сцену желтые опилки, распределят их в круг наподобие цирковой арены, встанут на колени, нацепят на себя обрывки тканей, подушки и прочие подходящие к цели предметы − и персонажи Веласкеса перед вами. Испания, сэр.
Кстати, на афише спектакля так и написано: сэр Вантес «Донкий Хот». Так дети иногда искажают услышанное чудное название. В спектакле Крымова как раз удивительно сочетаются абсолютно наивный, детский примитивизм, изощренные метафоры и такая острая печаль по ушедшим, что не устоять. Вынесли листы белой фанеры, нарисовали черной краской контуры домов, детскими счетами стучат, как кастаньетами. Счеты, надетые на палочки, завертелись, и вот они уже ветряные мельницы. А потом появляется нечто несообразно длинное (на плечи одного молодого человека встанет другой), в огромном черном пальто, шляпе и круглых очках. С копьем наперевес он, как водится, бросается в бой. И терпит поражение. По всем фронтам. Спектакль Крымова о том, как толпа карликов отторгает того, кто на них не похож. Они забивают его палками, объявляют сумасшедшим, с нечеловеческим любопытством препарируют, наконец.
За белой занавеской огромный скелет с острой бородкой распилят на части, из черепа достанут и выбросят на помойку книжки, картонную мельницу, фигурки Дульсинеи и Росинанта. Одна из карлиц вытащит потом из нарисованного на фанерке унитаза бумажные обрывки и сложит из них слова. Слова легко узнать, они из гоголевских «Записок сумасшедшего». Тоже ведь чудак был, в Испании себя воображал. Меж тем длиннющее это чудовище опять возникло, сигаретку курит и медицинское заключение о себе читает: в быту неадекватен, к физическому труду непригоден, а вот к этапу вполне готов. Примерно так звучит акт медицинского освидетельствования заключенного Ювачева-Хармса Даниила Ивановича. Известно, не выжил и он. А все же тень этого безумного создания летает по миру (сложили из фанерных частей фигуру, и понеслось), бьется о стены и окна и всякий раз оказывается рядом с теми, кто хоть как-то выделяется из своего окружения. И мы разглядываем слайды, где двухэтажный человечище в нелепых очках высится рядом с Мейерхольдом, Маяковским и Шостаковичем, с «Битлз» и принцессой Дианой.
Финал, однако, грустный получился. Огромную тряпичную куклу положили прямо перед публикой и зачитали завещание этого Донкого Хота из книги Сервантеса. Он, видите ли, устал быть не таким, как все, решил стать нормальным. Карлики, сделавшие свое дело, покрыли куклу черными пальто, встали с колен и даже очки на себя нацепили. Вот только ростом они все равно не вышли.
журнал «Итоги»