Многогранность. Формы тишины и пустоты

Михайловский театр, Санкт-Петербург

На музыку Иоганна Себастьяна Баха
балет в 2-х актах

Хореограф-постановщик: Начо Дуато
Сценография: Джаффар Чалаби
Художник по костюмам: Начо Дуато
Художник по свету: Брэд Филдс
Художник-технолог по костюмам: Алла Марусина
Музыкальный руководитель постановки и дирижер: Михаил Татарников

Продолжительность 1 ч. 50 мин. с одним антрактом
Возрастная категория: +12

Номинация на премию «Золотая Маска» 2013 г. – «Лучший балетный спектакль».

У меня не было намерения рассказать конкретную историю. Тем не менее я позволил себе намекнуть на те неминуемые вещи, без которых обойтись просто невозможно, когда обращаешься к такому композитору, – смерть, вдохновение, величие творца и его одиночество.

Начо Дуато

«Многогранность» возникла по просьбе города Веймара, который обратился к испанскому мастеру с просьбой поставить балет о каком-нибудь знаменитом горожанине. Дуато выбрал любимого Баха. Спектакль полон культурной атмосферы, это привет эпохе барокко, с ее страстной, но четко отформатированной чрезмерностью, отчего костюмы артистов, кстати, созданные самим хореографом, колеблются в диапазоне от современных трико до стилизаций барочных одежд. Но это и эксперимент хореографа рубежа XX и XXI веков, полный подтекстов и игры смыслами: как современный танец соотносится со звуками, рожденными почти 300 лет назад, и о чем гармоничная музыка говорит нынешнему раздерганному человеку?

Спектакль, рассчитанный на неклассических танцовщиков, появился в российской классической труппе, что сместило акценты. Органичное купание в музыке, свойственное испанским артистам Дуато, сменилось серьезной работой российских неофитов стиля. Дуато влил смесь туманных намеков на биографию Баха в океан рефлексии на его музыку. Большая часть спектакля – это «остроумная визуализация баховской полифонии». Разработка танцевальных форм перекликается со структурой и настроением музыки, облегая ее как влитая: исполнители словно балансируют на острие аккордов.

Постановщик вторгся в рискованную для балета область. Исполнители зримо и наглядно обозначают музыку, играя телами в оркестровые инструменты, а танцами изображая комбинации нот. Молитва, эротика, медитация, риторика.

Удивительно, как Дуато подает свои размышления. Много производителей балетных па претендуют на духовность, но мало кто может рождать отлично сделанный парадокс: хореограф с помощью тел показывает, что дух сильнее тела, не скатываясь ни в скучную изобразительность, ни в псевдофрейдистскую пошлость, ни в натужную аллегоричность. Но главная для Дуато тема – его благоговение перед Бахом, богом музыки. Начо играет в спектакле самого себя – творца пластики, вдохновленного божественными звуками. Сперва, изображая смущение и смятение, он вымаливает разрешение композитора: можно ли взять его партитуры и сделать балет? Вкусив баховских откровений, балетмейстер благодарит композитора, хотя делать танцы на великую музыку – как сыграть в лотерею.

газета «Новые Известия»